"Бохсенфельс, окровавленный, но не сломленный!" - проревел старик поднося глиняную кружку ко рту. Эль потёк по скомканной седой бороде впитываясь в заскорузлое от крови сукно остландского мундира.

"Клянусь, их было в сотню, в тысячу раз больше! Их знамёна затмевали солнце, а к концу... Когда мы валились с ног... Они, они..." - речь безногого бородача перешла в полубезумное бормотание. Над верхушками деревьев загудел ветер, в лесной чащобе завыли волки, всеобщую тревогу подхватили уставшие кони. Послышался детский плач.

"Густав, вели ему замолчать! Он пугает детей!" - до смерти напуганная женщина прижала к себе рыдающего мальчишку ища уверенности в опеке над слабым.

Но мужчина лишь крепче сжал топор глядя на сгущающиеся вокруг крошечного лагеря беженцев ночные тени.

"Это не он, Марта. Это Лес."